Никто лучше из современников, которые пережили это время, не расскажет о жизни в блокадном Ленинграде.
Поэтому я обратилась к ветерану войны, блокаднице Анисимовой Лидии Рихардовне, которая проработала в нашем колледже более 40 лет, очевидцу тех событий.
Родилась Лидия Рихардовна в Ленинграде, в декабре 1930 года, семья жила на набережной Фонтанки в районе цирка,в доме, ранее принадлежавшем известному питерскому банкиру. В доме с высокими потолками,оконными витражами, виртуозной лепниной, в самой большой комнате коммунальной квартиры.
Перед войной гостила у бабушки в деревне Коноховец, под Волосово. Мама последним поездом приехала за дочерью. Они спешно собрались и бегом в обратную сторону — четыре километра до станции Врудо. Наверное, и этот поезд был последним в сторону Ленинграда , потому что вскоре началась бомбежка, и они еле успели выскочить из вагона. Все разбежались по полю, залегли, а немецкие самолеты расстреливали их из своих пулеметов, хотя прекрасно видели, что это не военный поезд, а с мирными жителями.
8 сентября началась блокада Ленинграда, вскоре разбомбили Бадаевские склады, несколько дней они полыхали огромным заревом, а когда все утихло, мама послала Лиду туда за сахаром и подсолнечным маслом(сама она ходить не могла, поскольку болела дизентерией). Было страшновато одной идти пешком в другой район города, ведь ей исполнилось всего одиннадцать лет. Но вскоре она влилась в людской ручеек, направляющийся на Бадаевские склады. “К тому моменту там из съестного практически ничего
14
уже не осталось, но увиденная картина до сих пор у меня перед глазами ,- вспоминает Лидия Рихардовна,-люди стояли на коленях и лизали сладкую землю. Я тоже, как все, приникла к земле и попробовала ее сладость, но домой принести было нечего. Мама встречала меня в парадном подъезде с роскошными витражами и плакала от переживаний обо мне.
Ну, а потом начался тот кошмар, который называется Ленинградская блокада. Не спорю, тяжело было везде: и на фронте, и в оккупации, и в тылу, но так, как в Ленинграде в первую блокадную зиму- никто в мире не представлял. Хоть я и была ребенком, но помню голод, холод, бомбежки… Я
ходила на Моховую проходными дворами отоваривать хлебные карточки в 125 драгоценных граммов, была свидетелем человеческого безумия, когда вырывали из рук эти крохи и тут же съедали ”.
Весной 1942 года стало полегче, потеплее и посытнее, весной стали сажать картошку на Марсовом поле и в Летнем саду, появилась первая зелень в блокадном рационе, а главное, появилась надежда. В апреле Лидию Рихардовну на машине по Ладоге вывезли на Большую землю, колонна двигалась с опаской, уже полколеса были в воде. Состояние здоровья было тяжелое, и дальнейшая транспортировка стала невозможной. Лидию Рихардовну поместили в один из госпиталей города Крестцы Новгородской области, подлечили, подкормили, а выписывать некуда. В конце концов, командование 52-ой Армии, в составе которой находился ЭП-3, разрешило оформить ее и еще одну девочку- Галю Коротееву- воспитанницами полка, им сшили форму и направили ухаживать за тяжелоранеными, то есть мыть, кормить, письмо написать, добрым словом подбодрить…
Дальнейшая жизнь и служба были связаны с госпиталем, который постоянно передислоцировался: пос. Усть-Волма, пос. Пролетарка под Новгородом, Воронеж- Степной фронт, Белгород, Курск…Госпиталь стоял в трех километрах от знаменитой Прохоровки, где происходило одно из ключевых танковых сражений Второй Мировой войны. Медики к нему готовились основательно. Для приема раненых были переоборудованы и подготовлены все уцелевшие помещения. “Очередь на перевязку растянулась на километры. Тогда же я впервые увидела пленных фашистов, некоторые из них еще неистовствовали и кричали “Хайль, Гитлер”. Их поместили под
15
стражу, опасаясь, что наши ребята их растерзают, хотя приказ был: пленных не трогать”,- вспоминает Лидия Рихардовна.
“Потом наши погнали немцев, и госпиталь еле успевал за войсками. Мы ехали мимо этого огромного Прохоровского поля и поражались увиденному, на нем осталась груда искореженного железа, ведь сотни танков шли друг на друга, их поддерживала авиация…Невиданное зрелище!”
Потом была Польша, форсирование Вислы. От увиденного в Освенциме- лагере смерти- до сих пор мурашки по коже. Армия и фронт двигались на запад, и вместе с ними, госпиталь. Германия поразила детское воображение
пустынными городами и изобилующими магазинами, многое казалось в диковинку людям, привыкшим жить аскетически.
Госпитальное хозяйство работало как хорошо отлаженный механизм. Начальник госпиталя Александр Семенович, как истинный отец, заботился и о раненых, и о персонале. Десятилетия спустя Лидия Рихардовна вспоминает о нем с любовью и благодарностью. Они будут встречаться на 30, 40, 50 лет Победы, поддерживать друг друга, звонить, писать, родниться. Несмотря на солидный возраст, они остались такими же юными и страстными и жаждущими жизни.
Почти 40 лет мирной жизни Лидия Рихардовна отдала воспитанию молодежи, работала в системе профобразования мастером производственного обучения. И сегодня она- наш желанный гость в Экономическом колледже.
